Севрский фарфор. Тарелка с рельефным бортом и цветочным декором

Севрский фарфор SEVRES СЕВР Вершиной керамического искусства Европы считается Севрский фарфор. Клеймо знаменитой французской мануфактуры менялось, в зависимости от периода изготовления и вида изделий, что помогает при атрибуции. В маркировке отразилась почти 300-летняя история Севра, однако при всей сложности, она не способна полностью защитить коллекционеров от фальсификата. Как предупреждает на официальном сайте сам производитель, практически с момента создания он страдает от мошенников, которые пользуются его клеймом, чтобы повысить ценность своей продукции. Особенно стоит опасаться подделок XIX века, которые выполнены небольшими частными мастерскими на белых заготовках, произведённых Севрской мануфактурой.ПредысторияВпервые мягкий, так называемый фриттовый фарфор был получен во Флоренции при дворе Франческо I Медичи, однако родиной этого материала считают Францию. Здесь он получил самое широкое распространение и был доведен до совершенства. Формулу французского мягкого фарфора или как его ещё называют «пасты», открыл в 1673 году гончар Луи Поттера, работавший на фаянсовой мануфактуре в Руане. Изделия из нового материала были лёгкими, белоснежными и тонкими, а кобальтовая подглазурная роспись делала их ещё более похожими на китайские образцы. Однако из-за большого процента брака, производство быстро прекратили, вернувшись к проверенному фаянсу.Столетие спустя, в 1725 году на мануфактуре в Шантийи, открытой по инициативе герцога Людовика IV Анри де Бурбона-Конде, вновь попробовали выпускать изделия из мягкой пасты, на этот раз успешно. В состав сырья не входил каолин – основной компонент твёрдого (настоящего) фарфора, который привозили из Китая и Японии или начали к тому времени производить в Мейсене. Полупрозрачными и гладкими изделия становились благодаря добавлению фритты – молотого стекла, обработанного солями металлов, а исключительную белизну им придавали кальцинированные квасцы, предложенные керамистом-изобретателем Клодом Гумбертом Гереном.В 1740 году герцог Конде умер и производство, оставшись без влиятельного покровителя, пришло в упадок. Клод Герен вместе с ведущими мастерами Шантийи – братьями Робертом и Жилем Дюбуа перебрался в городок Венсен под Парижем. Он открыл новое предприятие на территории местного замка, прежде служившего королевской резиденцией. Финансовым покровителем Герена выступил управляющий дворцовыми постройками, брат министра финансов – Жан-Луи Анри Орри де Фюльви.В то время, благодаря миссионеру-иезуиту Франсуа Ксавье д’Энтреколю, много лет прожившему в Китае, французы уже знали о «секретном ингредиенте» твёрдого фарфора – каолине. Но в отличие от Саксонии, в окрестностях Парижа белые глины нужного состава обнаружены не были. Вплоть до разработки каолиновых месторождений под Лиможем, в конце XVIII века, Венсенская фабрика продолжала работать на мягкой «пасте».Рождение легендыОрри де Фюльви хотел создать отечественное производство, ничем не уступающее Мейсену. Однако первые попытки улучшить формулу венсенского фарфора закончились провалом. Изделия массово деформировались из-за неравномерного обжига и некачественного сырья, что привело мануфактуру на грань банкротства. Спас ситуацию ещё один бывший работник Шантийи – Луи Франсуа Граван. Именно он сумел раскрыть лучшие качества мягкой «пасты», благодаря чему скульптуры и посуда из неё практически сравнялись с мейсенскими аналогами.Братья Дюбуа, не добившиеся никаких успехов, вскоре покинули Венсенскую мануфактуру, но Граван остался. В 1745 году предприятие обрело могущественного покровителя в лице короля Людовика XV, получив исключительную привилегию «делать фарфор по образцу Саксонии, расписанный и позолоченный, а также изображения человеческих фигур». Вплоть до 1753 года продолжается подражание стилю Мейсена, который служит образцом для зарождающихся европейских мануфактур. Однако параллельно с этим французские мастера начинают искать собственное «лицо», опираясь на свойства мягкой «пасты», обладающей большой пластичностью и выразительной текстурой.ФлористикаВ 1748 году супруга Луи Гравана – Мари-Анриетт Милль основала на мануфактуре производство фарфоровой флористики. Идею она тоже позаимствовала у Мейсена, но в мягкой «пасте» цветы получались по-настоящему «живыми», чего никак не удавалось добиться саксонцам. Лепестки и листья были изогнуты естественным образом, точно копируя природные аналоги, а окрас удивлял разнообразием и тончайшими переходами красок, не выгоравших при относительно невысокой температуре обжига.Розы, пионы, лилии, тюльпаны, анемоны и гиацинты скупали маршан-мерсье – предшественники современных декораторов, обставлявшие аристократические гостиные «галантного века». Цветы крепили на стебли из позолоченной бронзы, а затем украшали ими бра, канделябры, многорожковые люстры или составляли настольные букеты. Вазы для подобных композиций тоже изготавливали на мануфактуре.Около двадцати молодых женщин занимались лепкой цветов под руководством мадам Граван. Считалось, что их руки лучше приспособлены к утончённому ремеслу, чем мужские. Когда в 1755 году женщинам запретили работать на фабрике, они продолжили лепить на дому, хотя транспортировка хрупких необожжённых цветов была сопряжена с большим риском.Бисквитные фигуркиВ 1751 году художник и скульптор Жан-Жак Башелье, отвечавший за роспись и глазурование продукции, впервые попробовал оставить скульптурные группы нетронутыми после первого, так называемого бисквитного обжига. Статуэтки своей нежной текстурой и тёплым сливочным оттенком напоминали мрамор. Они требовали большого мастерства и проработки мельчайших деталей, поскольку ни глазурь, ни роспись не скрывали дефекты поверхностей, а выразительность достигалась только за счёт игры светотени.Бисквитный фарфор нефункционален и применялся исключительно для малой пластики – посуда из него пропускала воду и легко впитывала загрязнения. Французская аристократия высоко оценила новинку, несмотря на дороговизну и сложность в уходе. Позднее декор из бисквита стали использовать многие производители тонкостенной керамики, в частности английские заводы Веджвуд и Минтон.Покровительство мадам ПомпадурВ апреле 1748 года де Фюльви преподнёс в дар Марии Жозефе Саксонской – второй жене дофина Людовика Фердинанда, вазу в стиле рококо с тремя изящными фигурками на постаменте из позолоченной бронзы. Главным украшением композиции был огромный фарфоровый букет, состоявший из 480 цветов. Общая высота изделия достигала 90 см, при этом ювелирная проработка деталей потрясла очевидцев. Как писал в своих мемуарах придворный историк герцог де Люин, «ослепительная белизна и тонкость исполнения свидетельствуют, что в изготовлении цветов наша мануфактура превосходит мейсенскую».Дофина тоже пришла в восторг от подарка и тут же заказала копию для своего отца – курфюста Саксонского Фредерика Августа III. Сына того самого Августа Сильного, чьими усилиями было открыто первое в Европе производство твёрдого фарфора. Но наибольшей поклонницей Венсена стала фаворитка французского короля – маркиза де Помпадур. Людовик XV заказал на 800 000 фунтов фарфоровых цветов, которыми затем украсили оранжерею и комнаты в её покоях.Рассказывают, что зимой мадам Помпадур позвала короля в сад и показала цветущую клубу, от которой исходил восхитительный аромат. Как выяснилось, она заменила настоящие розы и лилии фарфоровыми, для достоверности распылив на лепестки собственноручно созданные духи. Таким образом, Помпадур смогла увеличить благосклонность Людовика XV к флагману французской тонкостенной керамики.Когда в 1750 году де Фюльви неожиданно умер, король продолжал поддерживать его фабрику регулярными заказами. Однако созданием имиджа и продвижением продукции занималась мадам Помпадур. На её деньги велись эксперименты с цветными глазурями, которые в будущем принесли мануфактуре всемирную славу. Химик и учёный Жан Элло разработал эмали ярких, сочных оттенков, не выгоравшие при обжиге. Это – «королевский синий», «ляпис-лазурь», бирюзовый, небесно-голубой, зелёный и, конечно, знаменитый «розовый Помпадур», названный в честь королевской фаворитки. Некий монах Ипполит ле Фёр поделился особым рецептом золочения с последующим обжигом при низких температурах, что придавало изделиям одновременно изысканность и пышность, характерную для стиля рококо.От Венсена до СевраЗаручившись поддержкой Людовика XV, маркиза де Помпадур сделала всё возможное для дальнейшего процветания Венсена. Она украсила вазами и лепным декором свои и королевские приватные апартаменты, что подтолкнуло высшую аристократию последовать её примеру. Выдвинутый предприимчивой маркизой лозунг: «Кто не любит мой фарфор, тот не любит Францию», служил достаточно ясным указанием для придворных, поэтому недостатка в заказах у мануфактуры не было.В 1753 году король позволил ставить на изделиях Венсена свою монограмму – две перекрещенные внизу и зеркально отображённые буквы «L». Это повысило престиж фабрики на международном уровне и привлекло к ней внимание других европейских монархов. В частности, российская императрица Екатерина II заказала «Сервиз с камеями» для своего фаворита, князя Григория Потёмкина. Сегодня столовый ансамбль уникального бирюзового оттенка из более чем 700 предметов находится в Эрмитаже вместе с другими шедеврами Севрского фарфора. Хотя во время изготовления екатерининского сервиза предприятие ещё находилось в Венсене.С ростом производства прежние помещения стали тесны. Было принято решение переехать в Севр на юго-западе парижского предместья, ближе к замку Шато-де-Бельвю, принадлежавшему мадам Помпадур. По инициативе влиятельной покровительницы, для фабрики построили новое четырёхэтажное здание в классическом стиле. В 1759 году король выкупил теперь уже Севрскую мануфактуру и с помощью жёстких мер защитил её от возможной конкуренции. Другим фарфоровым предприятиям была запрещена полихромная роспись и позолота, а также изготовление малой пластики. Кроме того, особым указом Людовик XV велел переплавить популярную среди аристократов серебряную посуду, чтобы увеличить спрос на тонкостенную керамику.Переход на твёрдый фарфорВ 1768 году под Лиможем, в местечке Сен-Ири-ла-Перш были обнаружены месторождения каолина. Три года спустя граф де Ти де Милли, долгое время изучавший керамическое дело в Саксонии, сообщил Королевской академии наук о создании во Франции твёрдого фарфора по образцу мейсенского. В 1770 году король взял месторождение Лиможа под свой контроль с тем, чтобы перевести на это сырьё Севрскую мануфактуру. Однако окончательно от мягкой «пасты» предприятие отказалось только в 1804 году. Сегодня фриттовое сырьё используется в единичных случаях для эксклюзивных заказов.С 2009 года бывшая королевская мануфактура находится под патронатом Министерства культуры и коммуникации Франции. На официальном сайте Севра подчёркивается, что его задача – сохранять традиции элитного фарфора, занимаясь производством штучных произведений искусства. В ассортимент предприятия включены модели из художественного фонда и работы современных дизайнеров. В штат входит всего 120 керамистов, которые должны освоить около 30 смежных профессий, прежде чем приступать к изготовлению фарфоровых шедевров. Севр никогда не занимался выпуском продукции «масс-маркет». Ежегодно из его печей выходит несколько тысяч изделий, часть которых украшает резиденции высшего руководства страны: Елисейский дворец, отель Матиньон, замок Рамбуйе и другие. Остальные предметы направляются в две галереи – в Севре и 1-м округе Парижа, а также принимают участие в ярмарке FIAC, фестивалях и престижных выставках.Начинающим коллекционерамВеликая французская революция и последовавший за ней приход к власти Наполеона Бонапарта, не лучшим образом сказались на индустрии роскоши вообще и Севре в частности. В конце XVIII – начале XIX века склады фабрики ломились от невостребованной продукции: бисквитных скульптур и «белья», то есть покрытых белой глазурью, но не расписанных ваз и сервизов. Чтобы продержаться «на плаву», с 1813 по 1850 годы запасы по низким ценам распродавались на аукционах и лотереях. В руки частных художников попало выше 33 000 фарфоровых заготовок, которые расписывались, а затем предлагались под видом оригинальной продукции.В настоящее время подлинный Севрский фарфор XVIII века встречается крайне редко. В лучшем случае это – качественные копии, изготовленные на столетие позже, другими, менее знаменитыми брендами. Ярким примером такого подражания служит парижская фабрика Эдме Самсона, основанная в 1845 году. Производитель утверждал, что занимается репродукциями Севра и Мейсена, но антиквары называют его изделия «подделками», хотя и очень искусными, а потому ненамного уступающими по цене оригиналу. С 1880 года Samson & Cie добавлял к основной маркировке-имитации собственное клеймо «Ss». Однако эта надпись, нанесённая надглазурно, легко стиралась, поэтому с уверенностью сказать, что перед ним: подлинник или фальшивка, может только специалист.Коллекционера, купившего Samson & Cie вместо оригинального Севра можно считать удачливым. Он всё равно делает выгодное вложение. В любом случае качественные фарфоровые изделия XIX века дорожают со временем, даже если это – имитация престижных марок. Можно покупать и реставрированные статуэтки или предметы декора, но учитывая, что их ликвидность ниже, чем у полного сохрана.Чтобы защититься от китайского новодела, представители Севрской фабрики рекомендуют обращать внимание на следующие детали:Белоснежный оттенок фарфорового черепка и тонкий слой прозрачной, блестящей глазури. Все элементы лепного декора должны хорошо просматриваться, не скрываясь за наплывами.До 1842 года блюда и чашки имели плоское дно и только потом приобрели кольцевидные бортики, не покрытые глазурью.Цвета «крытья» (полностью декорированных эмалью участков) и росписи – чистые, сочные, контрастные. С одинаковой тщательностью проработаны как лицевые поверхности, так и труднодоступные глазу участки, в том числе обратная сторона изделий. Неравномерный красочный слой с потёками и «залысинами», пятна и «мушки», невыразительные, блёклые или «грязные» оттенки свидетельствуют о фальсификации.Участки с позолотой блестящие и гладкие. Уникальная технология покрытия 24-каратным золотом исключает матовость и рельефные выступы, неизбежные при использовании низкокачественной амальгамы.Стиль декора полностью соответствует форме.Клейма В «королевский период» на клеймах Севрского фарфора проставлялись годы производства. Причём не только числом, но и буквой в центре монограммы Людовика XV. Подобная маркировка характерна только для мягкой «пасты». С 1762 года клеймо приобретает новый вид, монограмма исчезает, но появляется надпись «Sevres», которая в том или ином виде сохраняется до настоящего времени.