Родился 5 октября 1948 года в д. Осьё, Витебской области, Беларусь. В 1972 году окончил Витебский педагогический институт, художественно-графический факультет.С 1986 года член союза художников СССР. Работает в жанре пейзаж, натюрморт, тематические картины. Участник международных, республиканских, областных выставок. Персональные выставки проходили в 1988г. и 1993 г. во Дворце искусств г. Минске, в 2008 г. в Национальном художественном музее Республики Беларусь, а также в гг. Витебске, Полоцке, Новополоцке, Могилёве, Бобруйске, Пскове, Новогрудке, Смоленске, в Германии. Работы находятся в коллекциях Министерства культуры Республики Беларусь, Союза художников Республики Беларусь, Национального художественного музея Республики Беларусь, музея современного искусства г. Минска. Картины Сковородко О.А. хранятся в музеях Смоленска,, Пскова, Вологды, Могилёва, Витебска, Полоцка, Гродно, Рязани, Щетина (Польша), Франкфурта на Одере (Германия). Участник 19 международных, республиканских и областных выставок. Персональные выставки: г. Минск-Дворец искусств, Могилёв, Бобруйск, Псков, Новгород, Смоленск. Учавствовал в выставках белорусских художников за рубежом: Англия, Франция, Эстония, Литва, Германия. Принял участие в международных пленерах: Шагаловский пленер г.Витебск Пленер посвящённый Ф.Скорины г. Минск Пленер <Мещерские дали> г. Косимов, Россия Пленер <Одер-панорама> г. Франкфурт на Одре, Германия. Работы приобретены: Национальный художественный музей Белоруссии Музей современного искусства г. Минск. Художественными музеями: Смоленска, Могилёва, Гродно, Витебск, Полоцк. Живёт и работает в г. Витебске. Витебский живописец Олег Сковородко - уверенный и энергичный мастер с собственным творческим почерком и взглядом на мир, работы которого отмечены буйством сочных красок, напряженной и формально построенной композици¬ей, живой связью с природой. Возле его полотен не перестаешь согреваться. В них есть теплота и искренность, внимание к извечным проблемам человеческого существования. Художник исследует жизнь вокруг себя: рисует деревни с архаическими деревянными домами, имеющими традиционные простые формы; огромные тотемные деревья, над которыми расстилаются белые скатерти-облака; панорамные пейзажи, окрашенные нежными цветовыми сочетаниями; натюрморты с классическими атрибутами вещественного мира, среди которых цветы, овощи, фрукты, зелень, керамика... Его работы отличает фактурность, материальность, формальная стилизация, образный символизм. Олег Сковородко не жалеет звучных аккордов, отрицает серость, спокойствие, вялость. Но не преувеличивает контрастность цветовых сочетаний, смягчает напряжение полутонами, тенями. При этом уверенно и смело обобщает форму. Не приспосабливается к вкусам покупателей и тре-бованиям рынка. Главным для него всегда было и остается стремление выразить любовь к близким ему людям и родному краю. Художник живет в постоянном диалоге со временем и с самим собой, он одновременно открыт миру и замкнут в себе. Его работы нельзя воспринимать прямолинейно. В станковых картинах Олег Сковородко выстраивает сложные пространственные композиции, монументальные по звучанию, обобщенно-декоративные по пластическому решению. В них отражена жизненная философия автора, в которой основное место занимают вопросы сиюминутного и вечного, земного и небесного, прошедшего и сегодняшнего. В его полотнах нет бытописания, но есть бытие, есть лица людей, которые живут в духовном согласии с собой. Это мир возвышенный, он оторван от частного и незначительного. В работах Олега Сковородко чувствуется дыхание XX, уже и XXI столетий. Стержневая система его искусства сложная, но в творчестве нет герметизма - передачи скрытой сущности вещей, доступной пониманию только просвещенных зрителей, не чувствуется даже стремления к нему. «Все, что не имеет традиции, становится плагиатом», - писал философ Эвхения д'Орс-и-Равира. Высказывание это особенно важно в отношении современного искусства. В последние десятилетия агрессивные полчища созданых искусством образов стали чуть ли не плотней и активней реальной природы. Действительно, ничего полностью свободного от традиций сегодня создать невозможно - все остальное становится прямым заимствованием и самообманом. «Узнав правила, достигаешь успеха в изменениях», - говорил китайский живописец Шитао. Творчество Олега Сковородко - особенное явление в белорусском искусстве. В его работах удачно соединяются наработки разных художественных школ, классических и авангардных, ощущается влияние модерна, импрессионизма, переложенных на почву белорусской действительности. Образная система произведений художника построе¬на на чувственном и эмоциональном восприятии. Его живописные работы наполнены сложными ассоциациями, они не воспринимаются однозначно. Еще студентом художественно-графического факультета Витебского педагогического инсти¬тута он рисовал деревенское раздолье, это роман-тическое царство с отличительной смысловой и цветовой поэтикой, условной композиционной ор-ганизацией пространства полотна. Однако позже, например в картине «Осенние свечки», обычная идиллическая, на первый взгляд, сценка с козой, пасущейся на лугу около деревенской женщины в платке, к которой льнет с другой стороны граци-озная косуля, воспринимается рассуждениями о магических символах, связывающих рождение и смерть человека. Живописные полотна художника свидетель-ствуют о встрече с интересным творцом, имеющим свой выразительный стиль, пластику изобрази-тельного языка - эмоциональную, экспрессивную. Образы его работ кажутся таинственными и зага-дочными, и тут не имеет значения выбранный авто-ром жанр: художник с увлечением пишет женские образы, цветы в вазах, деревенские дома, пейзажи, где господствует не только природа, а перевопло-щенная в волнах цвета и гармонии сущность са¬мого автора. Интересуют художника и городские виды. Но он не занимается проблемами городской жизни, так как считает ее слишком прагматичной и не стоящей своего внимания. Он рисует старые улочки и памятники витебской старины, и себя за мольбертом на старой площади... Притягательность работ Олега Сковородко - в их балансировании между точностью формы, сю¬жета и абстрагированностью раскрытия этой фор¬мы. Что, кажется, может быть более конкретным, чем портрет? Художник схватывает сущность че¬ловека, но не передает ее классически. Он идет от эмоционального впечатления, от образа, который должен волновать, настраивать на размышления. Женщина, рассуждает художник, - это мгновение красоты, и это мгновение надо заметить и запе-чатлеть хотя бы на полотне. Отсюда - нереально вытянутые, словно движущиеся, женские фигуры, длинные лебединые шеи, маленькие головки, подчеркнутые обнаженные женские формы. Но в женских образах Олега Сковородко нет открытой эротичности. Это могло бы грубо разорвать тон-чайший флёр поэтического очарования, который придает каждой героине загадочность и притяга-тельность. Впечатляют его натюрморты с предметами деревенского быта, простые и неподдельно-искренние, наполненные ощущением реального бытия. Но с особым чувством упоительной радости пишет Олег Сковородко пейзажи. Деревенские, с крутыми бес-конечными холмами и озерами, которые помнит с детства. Городские, где улицы залиты загадочным светом фонарей, что лишает их будничности и из-лишней урбанизации. Пейзажи художника при-тягательные, необычные. Они написаны словно с натуры, но в то же время наполнены собственными фантазиями и впечатлениями. Мастер переносит увиденное на холст, отсекая все лишнее, вто-ростепенное, временное. У людей исчезают лица, потом исчезают сами люди. Здания теряют окна, но приобретают отражения, вместо традиционного пестрого неба - глухо закрашенная плоскость, а деревья становятся похожими на тени. Если рисует знакомый ландшафт, кажется, намеренно стремится избегать те приметы, по которым зритель мог бы узнать конкретное место. В пейзажах для автора главным становится не содержание, а настроение. Олег Сковородко - не пленерный художник. Он пишет свои картины согласно внутренним представлениям о вещах и людях. В последние годы живописец отошел от конкретности отдельной темы и сюжета, от локальнос¬ти образного языка. В работах Олега Сковородко господствует свободная стихия цвета. Его картины - своеобразные сложные «цветовые фантазии», где в необычных структурных соединениях прочитываются свежие пластические идеи. Художник оживляет природу, стремится построить композицию через одухотворенную пластику цветовых соединений, через гармонию и диссонанс холодных и теплых оттенков. Его картины не назовешь «симфониями», скорее к ним подходит обозначение «джазовые импровизации». «Амальгама» - абстрактная, конструктивистская и вместе с тем глубоко пластичная, эстетично выверенная живописная работа с многозначной и органично связанной драматургией компози¬ции. Картину можно сравнить с музыкальным произведением, которое по своей сущности тоже абстрактное. Созерцание работы легко создает иллюзию «видеослушания», так как в процесс восприятия включается и наш внутренний музыкальный слух. Зрительные образы вызывают несложные, но созвучные музыке ассоциации, и ни-какой другой аккомпанемент не нужен. Явно, что сам художник относится к станковой картине как к сложному визуальному объекту. Олег Сковородко использует такие композиционные приемы, ритм, свет, пространство, смоделированное светом и тенью, благодаря которым наиболее выразительно проявляется пластика предметов. Отзвуки мощного «сезановского» отображения жизни ощущаются в таинственной глубине его картин. При всей декоративности колористика первоосновы полотна, особенно в решении фона, имеет ту суровую плотность, мощ¬ный «гул» тяжелых красновато-бордовых, зелено-вато-охристых оттенков, которые обычно составляют «сезановскую» гамму. Именно эта общность коренной системы живописи Олега Сковородко с принципиальными кодами трансъевропейской художественной культуры дает ощущение соприкосновения его творчества к мировым процессам. Стилистика некоторых произведений вызывает ассоциации с произведениями символистов. Однако и тут устойчивая картинная плоскость делает его живописные фантазии самостоятельной ценностью, независимым художественным мик¬ромиром, который существует по собственным художественным законам. Испытываешь особое удовольствие, когда разглядываешь фактуру работ художника. Обычно под фактурой понимают такое состояние поверхности картины, в котором она предстает нашему глазу и чувству. Сегодня это понятие намного шире - это некоторый «шум», который создает¬ся красками и воспринимается нашим сознанием. Полотна витебского мастера в большой степени располагают к этому: осязаешь золотые зерна по-лотна, хрустящие белила, шорохи серого цвета, бархатную глубину черного, хриплые охры и не-ожиданно чистый, чуть холодноватый красный звук. Большие плоскости пронизаны линиями кисти, временами поверхность почти вскипает, но никогда не дробится. С течением времени хроматизм работ художника становится все сильней, он строит колористические решения на резких, даже рискованных соединениях мощных, готовых для взрыва цветовых пятнах, часто использует локальные плоскости. Очертания этих плоскостей точно выверены и привносят в работу мощный, сконцентрированный и даже торжественный ритм. Художник ставит перед собой сложные колористические задачи. Его работы даже в репродукциях выглядят вели-чественными - это свидетельство монументально¬го, масштабного композиционного мышления. Картины Олега Сковородко безусловно принадлежат к тем произведениям, что устанавливают новыя масштабы в белорусском искусстве. Они создают особенный микрокосмос художника, способны достучаться до чувств и души даже не-подготовленного зрителя. Наталья Шарангович,искусствовед. У известного белорусского художника из Витебска Олега Сковородко хорошо узнаваемая, подчеркнуто индивидуальная манера живописи. Его стиль легко читается в своеобразно организующей пространство монументальности, идущей из народных глубин декоративности и в то же время -в романтической поэтичности, во всплесках колористических фантазий, осмотрительно сдерживаемых глубинным пониманием гармонии цвета. Произведения художника наполнены напряженными пластическими трансформациями, отличаются точной, определенной личностным мироощущением и мировосприятием, художественной проекцией визуальных образов. Экспрессивная, когда каждое прикосновение кисти к холсту наполнено энергией душевного порыва, и в то же время очерченная рамками художественного вкуса и тематических пристрастий, живопись Олега Сковородко обрела многочисленных поклонников, как в Беларуси, так и за рубежом. Михаил Цыбулъский, кандидат искусствоведения. Олег Сковородко родился 5 октября 1948 года в деревне Осьё Лепельского района Витебской области. Живописи учился на художественно-графическом факультете Витебского государственного педагогического институга у известных белорусских мастеров Л. Дягилева, Ф.Гумена и А. Некрасова. В Союзе художников с 1986 года. Работает в разных жанрах живописи маслом. Участник многих областных, республиканских и международных выставок изобразительного искусства, в том числе в Англии, Германии, Латвии, Польше, России, Франции, Эстонии. Персональные выставки художника состоялись в Витебске (1976 - 2013), Минске (1988, 1993, 1998, 2008, 2013), Могилеве (2002), Бобруйске (2003), Пскове (2004), Смоленске (2005), Нинбурге (Германия) (2006), Полоцке (2007), Гродно (2013), Санкт-Петербурге (2011). Олег Сковородко был участником ряда республиканских и международных пленэров, в ряду которых - пленэры на Кольском полуострове (1976) и Байкале (1979), Первый международный пленэр живописи (1987, Гродно), пленэр, посвященный 500-летию Ф.Скорины (1994, Минск), Первый международный Шагаловский пленэр (1994, Витебск), международный пленэр «PANODERAMA» (2003, Франкфурт-на-Одере, Германия), международный пленэр, посвященный С. Есенину (2004, Касимов, Россия), республиканский пленэр, посвященный Василю Быкову (2004, Бычки), республиканский пленэр, посвященный В. Короткевичу (2005, Орша), республиканский пленэр, посвященный народному поэту Беларуси Рыгору Бородулину (2006, Бычки), пленэр, посвященный И. Хруцкому (2006, Браслав), международный пленэр «7 белых ночей» (Вологда, Россия), Международный пленэр живописи (2013, Литва), IX международный пленэр «Полет мысли» (2015, Резекне, Латвия). Произведения художника находятся в Национальном художественном музее Республики Беларусь, Витебском художественном музее, Полоцком историко-культурном заповеднике, Могилевском художественном музее имени П. Маслеиикова, картинной галерее имени Г.Ващенки (Гомель), Лепельском краеведческом музее, Смоленском историко-культурном заповеднике, частных коллекциях и галереях Республики Беларусь, России, Израиля, Германии, Франции, Голландии, Англии, Польши, Турции, Индии и других странах. Иван Сахненко родился в 1955 году в городе Туле. Рисовать он начал рано, тем не менее, в художественное училище поступил не сразу после окончания школы, а проработав несколько лет бутафором в театре. Учеба в Пензенском художественном училище, куда Сахненко поступил на отделение скульптуры, помогла выработать прекрасное владение рисунком, умение изобразить даже самую сложную позу. Таким образом, в сочетании с характерной для художника экспрессией сложилась особая яркая манера письма, отличающая Сахненко от других. К сожалению, в пензенском училище Сахненко проучился только два года — его исключили в 1979 году. Вероятно, на художника донесли, потому что даже в то время он не боялся открыто высказывать свое мнение. Сахненко вызвали на педагогический совет и указали только одну причину — «Вами интересуется КГБ». Уже в то время Сахненко много работал самостоятельно, но и оставлять учебу пока не хотел, поэтому после исключения; из Пензы художник пытался поступить в минское художественное училище и поступил, правда с потерей одного года. Очень скоро Сахненко понял, что занятия в училище приносят ему меньше пользы, чем самостоятельная работа — рисунок, который другие ученики делали за тридцать часов, Сахненко удавалось сделать за полчаса. Тогда, понимая что совершил ошибку, Сахненко вернулся в Тулу. Большинство работ, написанных в годы учебы, Сахненко сжег, оставив лишь несколько картин. Тула — небольшой город, к нему год от года все ближе подбирается Москва, становится больше людей и машин на улицах, но не так-то легко разогнать сонную провинциальность, прочно обосновавшуюся в городе за многие годы. Тем не менее, такое положение дел больше всего располагает к внутренней работе — Сахненко много читает, играет в шахматы и редко выходит из дома — на прогулку, или на этюды, на которые его подталкивает потребность писать с натуры. Эта же потребность подталкивает Сахненко много путешествовать по миру: в Германию, во Францию, Италию, в экзотическую Эфиопию, и даже в кажущиеся заезженными русскими туристами Турцию, Тунис и Черногорию. Сахненко путешествует с этюдником, поэтому из поездок неизменно привозит множество рисунков и холстов. Кроме пейзажей и натюрмортов, Сахненко много работает над такими сложными темами, как мифологические, исторические и библейские сюжеты. В коллекции Эрарты эти циклы хорошо представлены — работы «Нарцисс и Эхо», «Лао Цзы и Конфуций», «Сусанна и старцы» — малая и большая, «Изгнание торгующих» — во всех его работах очень ярко передается настроение, которым проникнуты персонажи, сами персонажи Сахненко почти всегда крепкие, здоровые люди — даже библейская Сусанна больше напоминает деревенскую женщину, только от сохи. Христос в «Изгнании торгующих» и Иван Грозный в «Иван Грозный убивает сына» похожи в своем гневе, их фигуры словно стремятся вырваться из тесных границ холста, лица героев покрыты гневными пятнами — на лбу у Христа багровые складки, а сын Ивана Грозного, напротив, лицом сер. Можно очень долго разбирать живопись Сахненко. Часто специфическую манеру художников связывают с влияниями их учителей — Ивану Сахненко, несомненно, много дала пензенская школа, но говорить о конкретных художниках, оказавших на него влияние нельзя. Иван рассказывал о своем друге, Валерии Красильникове, умершем в 1995 году, о споре между ними — Красильников принадлежал к белютинской школе и считал традицию ученичества важным и необходимым институтом в процессе становления художника. Но по словам Сахненко, часто большее принадлежит времени и его веянию, нежели личности. Сахненко же работает, стараясь отстраниться от всяческих веяний, и что более ценно — его сложно упрекнуть в заимствовании. 28 января 2010 Запретные мифы от Ивана Сахненко Источник: Овчинников, М.В. Запретные мифы от Ивана Сахненко /М.В. Овчинников// Музей современного искусства «Эрарта». Классический сюжет в коллекции: альбом / глав. ред М. В. Овчинников. — СПб: Эрарта, 2009. — С. 129-145. В своей книге «Нагота в искусстве» британский искусствовед Кеннет Кларк говорит о разнице между понятиями «нагой» и «голый»: «Слово «нагой» в употреблении образованных людей не содержит никаких обертонов неудобства. Смутный образ, который оно вызывает в уме,— это не образ съежившегося и беззащитного тела, но образ тела уравновешенного, цветущего и уверенного, тела преобразованного». Нaгота, по Кларку, не предмет искусства, а его особая, выразительная форма, изобретенная в Древней Греции. Античность породила культуру изображения нагого человеческого тела, отвечавшую запросам, предъявляемым античным обществом скульптуре и живописи. Суть этих запросов заключалась в том, что искусство должно было посредством чувственных образов изображать Идеи: силы, величия, порядка, пафоса, жертвенности, страдания... Нагое тело в античном изобразительном искусстве говорило об этих столь важных для свободного гражданина вещах не менее красноречиво, чем героические мифы. Итак, нагое тело в классическом искусстве — это тело, одухотворенное идеей, поставленное ей на службу. Огромный опыт интерпретации наготы был накоплен в европейском искусстве времен Ренессанса, Классицизма и Барокко. Но по мере того как жизнь европейского человека начинает стремительно меняться и обновляться в XIX веке, эта форма классического искусства утрачивает способность воплощать важные экзистенциальные и социальные смыслы. Нагота античного образца постепенно теряет свою сущность и превращается в украшение академического Салона. И лишь в искусстве XX века обнаженное тело возвращается в серьезное, говорящее о коллизиях человеческого существования искусство, но возвращается уже в иных ипостасях... Иван Сахненко — серьезный художник: всякий внимательный зритель, остановившись у его работ, почувствует это. Сахненко любит писать обнаженное тело, причем в движении, в действии, изображению которых способствует его экспрессивная, иногда даже лихая манера. Мифологические и библейские персонажи на холстах Ивана Сахненко именно что «голые», но никак не «нагие». Их плоть обязательно имеет изъяны: она либо избыточна, либо недостаточна, либо еще каким-то образом искажена художником. На фоне чудовищно раздутых голов Пилата и прочих палачей Христа особенно смехотворна фигурка их жертвы, увенчанная испуганной спичечной головкой («Суд Пилата»). Розовенький, с пухлыми икрами Нарцисс отворачивается от сложенной, как Буратино, стоящей на деревянных ногах-палках, нимфы Эхо («Нарцисс и Эхо»). Двое старцев тянут свои напряженные, похожие на подосиновики фаллосы к Сусанне, к которой можно применить русское определение «кровь с молоком» с той поправкой, что она этим молоком буквально истекает («Сусанна и старцы»). Парис, похожий на Иванушку-дурачка, зажат между трех наседающих на него гарпий, одна из которых имеет явно широкий зад при крайне незначительных плечах (разумеется, будущая избранница — Афродита), другая живо напоминает героинь Марка Шагала (Гера), и, наконец, третья — Афина — больше похожа на свою «фирменную» птицу-сову, нежели на женщину («Суд Париса»). Такое же фронтальное схематическое изображение женской и мужской физиономий мы встречаем на холсте «Венера и Марс». Проверено — рассудительного зрителя, вдохновленного розовой попкой и спинкой Венеры, особенно раздражает раскрашенный «смайлик», явленный в зеркале... Что за «сумерки богов», что за божественная комедия? Потенциал иронии и веселого, необузданного эротизма, заключенный в этих работах, все же не может «перебить» иного, жутковато-тревожного ощущения от них. Про Сахненко нельзя сказать, что, изображая своих героев, он использует какую-либо определенную манеру стилизации. Поэтому в его картинах нет ни декоративности, ни лубочности, присущей митьковским «икарушкам» и «архимедушкам». И неказистая человеческая плоть, столь радикально отличная от античной наготы, остается у Сахненко живой, трепещущей человеческой плотью. С другой стороны, в его картинах нет театральности и сопутствующего ей четкого деления на планы, присущих полотнам старых европейских мастеров. У Сахненко действие разворачивается в перенасыщенном пространстве, планы которого словно спрессованы за счет общего плотного колорита, отсутствия воздуха и света. В такой максимально сгущенной и напряженной атмосфере свершается «Суд Пилата». Монументальные фигуры палачей клином врезаются в толпу, доминируют над нею — это их парадный выход. Тот, кого они обрекают на смерть, вообще поначалу незаметен глазу, а будучи распознан, вызывает смешанные чувства жалости и страха. Лицо его напоминает какую-то архаическую, одновременно слепую и немую маску ужаса, рот заклеен или зарос, на глаза уже наложены монеты для уплаты Харону. В этой картине вообще нет обнаженного тела — и все же она полна органикой и смертью, мучительным предчувствием ее неизбежности. Кажется, что сквозь хитоны Пилата и Христа проступает плоть с серовато-бурыми следами распада. В «Сусанне и старцах» — в том варианте, где группа персонажей вписана в сельский пейзаж,— это физиологическое ощущение увядающего и отмирающего тела достигается за счет слияния одержимых страстями людей с природой. Тела Сусанны и старцев погружаются в траву, их оплетают листья и стебли, на них ложатся без жизненные серо-голубые рефлексы. Ритмы вечной и равнодушной природы усыпляют беспокойные человеческие существа, и вот уже Сусанна закрыла глаза и обняла одного из старцев за шею, а тот прижался к ней и замер — в их позах нет ни желания, ни сопротивления, только покорность своей судьбе. Столь же безжизненное, серо-изумрудное отражение созерцает склонившийся над ручьем Нарцисс. По сравнению с неказистой, но горячей и страстной Эхо его тело холодно и тяготеет к «земле» — к покрытым лесами горам, ущельям и рекам. Не знающая мук любви природа скоро примет его в свои объятья, о чем догадывается Эхо, в отчаянии взывающая к солнцу — далекому горячему пятнышку в холодном ярко-синем небе. Даже «Суд Париса» — казалось бы, чисто гедонистический сюжет — написан так, что невольно думаешь о том, сколь ничтожна и призрачна возможность выбора у человека. Слишком вытянутый по вертикали и чересчур узкий холст не дает троянскому царевичу даже как следует рассмотреть претенденток на звание прекраснейшей богини. Они и сами не позволяют ему сделать разумный выбор, зажав его, как в вагоне метро. Тело Париса столь напряжено, что нет сомнений — он примет решение, не подумав, лишь бы вырваться из божественных тисков на волю... Все знают, к чему этот выбор приведет. Вечное колебание человека между желанием и страхом, между жизнью и смертью, тягостное ощущение неизбежности последней, лишь временно преодолеваемое вспышками сексуального влечения — вот предметы или идеи, о которых заставляет говорить классические сюжеты Иван Сахненко. Все это бесконечно далеко от изначального античного пафоса, выраженного в знаменитых строках «Антигоны» Софокла: "В мире много сил великих, Но сильнее человека нет в природе ничего..." Однако не будем забывать, что в той же Древней Греции наряду с высоким, то есть имеющим гражданское, воспитательное значение, искусством, существовало иное, связанное в первую очередь с песней и танцем искусство, породившее особый тип народного экстатического — «дионисийского» — праздника. Оно не дошло до нас в материальных памятниках: возможно, потому, что, как полагал Ницше, искусство изобразительное, то есть имеющее дело с устойчивыми образами, воплощенными в камне и краске, было для греков «аполлоническим» по преимуществу. А может быть, потому, что здесь срабатывал защитный инстинкт эллинов, требовавший вытеснения этой традиции за пределы публичной культуры их полисов. Именно этот инстинкт говорил в Платоне, когда он требовал наложить запрет на мифы, вредные для воспитания граждан будущего идеального государства. Какого рода мифы он имел в виду? Мифы, повествующие о деяниях, недопустимых, с точки зрения эллинской этики, рассказывающие о событиях, не укладывающихся в греческое представление о мудрой упорядоченности мироздания, несущие послания, разрушительные для самосознания гражданина полиса — все они провозглашались запретными. А тех, кто их рассказывал, изгоняли из государства. Один из таких мифов, иллюстрирующих «дионисийское» видение мира, приводит в своей знаменитой работе Ницше: «Ходит стародавнее предание, что царь Мидас долгое время гонялся по лесам за мудрым Силеном, спутником Диониса, и не мог изловить его. Когда тот наконец попал к нему в руки, царь спросил, что для человека наилучшее и наипредпочтительнейшее. Упорно и недвижно молчал демон; наконец, принуждаемый царем, он с раскатистым хохотом разразился такими словами: злополучный однодневный род, дети случая и нужды, зачем вынуждаешь ты меня сказать тебе то, чего полезнее было бы тебе не слышать? Наилучшее для тебя вполне недостижимо: не родиться, не быть вовсе, быть ничем. А второе по достоинству для тебя скоро умереть.» (Фридрих Ницше. «Рождение трагедии из духа музыки») Настоящим триумфом «дионисийского» начала в искусстве можно считать XX век — и не потому, что авангардные течения в новейшем искусстве сплошь имеют «дионисийский» характер. Дело в том, что именно в XX веке в искусстве произошло необратимое слияние высокого и низкого, элитарного и народного, общественного и личного. В чисто аполлоническое искусство — живопись — вдруг хлынул поток содержания человеческой психики, на протяжении сотен лет из сферы «высокого» вытесняемый. Этот поток разрушил реалистический строй картины, а ее содержание, будь оно даже мифологическим или библейским, наполнил новым, пугающим смыслом. Сама по себе возможность о чем-либо говорить или что-либо изображать еще не является художественной формой, и «дионисийского» стиля как такового в современном искусстве не существует. Хотя и экспрессионизм 1, и дадаизм, и, конечно, художественные движения второй половины XX века — «живопись действия» 3, флюксус 4 — все они, безусловно, обязаны своим появлением экспансии дионисийского начала в искусство. Эти явления показывают, в каких направлениях может работать мысль современного художника, развивающего «вечные темы» в их наиболее острой форме и непосредственно-чувственной данности. Но они, конечно, не могут исчерпать всех ее возможностей. Живопись Ивана Сахненко — одна из реализованных возможностей этой мысли. Поскольку реализовывалась она в постсоветской пустоте, ей суждено было долгое время гореть одиноко. Впрочем, так лучше сохраняется чистота художественного замысла. Скажут, что в условиях дефицита понимающего зрителя художник легко впадает в пессимизм. Но если и так, не думаю, что этот ситуативный пессимизм что-нибудь прибавил бы к гораздо более глубокому, трагическому мироощущению художника. Как не убавил бы от него умной и веселой иронии. Всякий раз, обращаясь к излюбленным сюжетам, Сахненко по-новому воссоздает и проживает ужас человека Христа перед казнью, и желание старцев, и отрешенное самолюбование Нарцисса. Это — травматическая практика, но такова цена за проникновение по ту сторону иллюзорности аполлонического искусства. Художник заставляет то же переживать и зрителя: кожей, нервными окончаниями, используя органические, цветовые ассоциации и жуткие образы, живущие в нас с раннего детства. При этом подчиняя все планы картины одной главной выразительной задаче, не позволяя ей стать иллюзорно-глубокой, очаровывающей... Такое искусство нигде и никогда не станет популярным: в том смысле, что оно категорически не подходит для светского разговора и не может стать символом поколения и времени. Работы Ивана Сахненко будут заставлять людей думать и чувствовать, восхищать их и вводить в транс, но все это зритель будет переживать наедине с картинами и уносить с собой в качестве глубоко личного опыта. В нас еще жив инстинкт, не позволяющий прилюдно рассказывать запретные мифы. 1 Экспрессионизм (от лат. expressio — выражение, выразительность) — направление в искусстве и литературе первых десятилетий XX века, особенно ярко проявившееся в Германии и Австрии. В экспрессионистической живописи натура деформируется, цвет приобретает экстатичность, краски ложатся тяжелыми массами. Э. — искусство периодов социальных кризисов, выражающее тревожное, болезненное мироощущение. 2 Дадаизм (от фр. dada — конек, детская деревянная лошадка) — литературно-художественное движение, возникшее во время Первой мировой войны в Цюрихе среди эмигрантов разных национальностей. Движение «дада» было программно нигилистическим, своего рода эстетическим и интеллектуальным бунтом, протестом против современной социальной и культурной жизни. Эти установки нашли выражение в акциях дадаистов — эксцентричных жестах и шумных представлениях, мистифицировавших и провоцировавших публику. 3 Живопись действия (англ. action painting) — название, данное абстрактному экспрессионизму критиком Харалдом Розенбергом. Принципы Ж. Д. — предельная спонтанность, импровизированность творческого акта (например, прием дриппинга — разбрызгивание или выдавливание краски прямо на холст), исключающие целенаправленное построение формы в картине. 4 Флюксус (лат. fl uxus — течение, поток) — синтетическая форма искусства, возникшая в 1950 — 1960-х годах XX века в США и Европе. Суть Ф. в слиянии в одном произвольном «потоке» различных форм художественного выражения: музыки, поэзии, движения, танца.
Как технологический эксперт, я нахожу, что детали, касающиеся творчества и техники живописи, которые вы привели, открывают интересные моменты для анализа. Вы правы, описывая картину как проявление экспрессионизма, где яркие цвета и динамические мазки создают эмоциональное восприятие. Это местами действительно поразительно и открывает для нас вопрос: как же современные технологии влияют на такую форму искусства?
С одной стороны, традиционные методы живописи, такие как использование масляных красок, сохраняют свою ауру благодаря своему богатому текстурному качеству и возможности создания объёмного эффекта. Эти характеристиками можно достичь только с помощью физических технологий, таких как кисти и текстуры, что делает каждое произведение уникальным. Я, как человек, который иногда пробует себя в живописи, могу подтвердить, что особенность импасто, когда краска наносится толстым слоем, действительно захватывает дух. Это позволяет не только передать атмосферу, но и напомнить зрителю о физическом присутствии художника.
С другой стороны, важно отметить, что с развитием цифровых технологий и новых средств создания произведений, таких как цифровая живопись или 3D-моделирование, возникла возможность для художников экспериментировать с формами и методами, которые раньше были невозможны. Работы, созданные в таких технологиях, способны создавать уникальные визуальные эффекты, которые меняют наш способ восприятия искусства. Например, использование AR (дополненной реальности) может предоставить зрителю возможность взаимодействия с картиной, создавая новую симбиоз между искусством и технологией.
Однако, есть и обратная сторона. Слепое увлечение технологиями может приводить к потере глубины и индивидуальности, ведь некоторые цифровые произведения могут быть скопированы и размножены до бесконечности, лишая их уникальности. Вопрос полягает в том, насколько зритель может быть вовлечен в искусство, если оно становится массовым и доступным на каждом углу.
В этом контексте, безусловно, актуальны вопросы о том, какие эмоции и идеи передает выставка, использующая как традиционные формы, так и новейшие технологии. Как вы смотрите на возможность создания произведений, где смешиваются различные форматы, платформы и технологии? Интересно, что каждый подход, будь то классическая живопись или же цифровые методы, имеет свои достоинства и недостатки. Поэтому, в определённой степени, важность состоит в том, как художник научится находить гармонию между этими двумя мирами.
Говоря о представленном произведении, стоит отметить, что его инвестиционная привлекательность довольно высока. Безусловно, такие картины, как вы описали, могут стать не только прекрасным декоративным элементом интерьера, но и перспективным объектом для вложения средств. Как человек, который интересуется искусством и возможностями его капитализации, я вижу в этой картине потенциал.
Во-первых, стиль экспрессионизма всегда привлекает внимание коллекционеров. Это направление предлагает уникальное сочетание эмоционального выражения и художественной свободы. Творения в таком стиле часто растут в цене, особенно если они созданы талантливым автором, как в вашем случае. Задумываясь о возможности перепродажи, можно не упустить момент: с годами такие работы становятся всё более ценными.
Лично меня поразilo, как насыщенные цвета и текстура работы создают ощущение динамики и жизни, что может привлекать как любителей искусства, так и инвесторов. Возможно, вы уже заметили, что на рынке растет спрос на подобные произведения, и если эта картина станет частью вашей коллекции, она может обеспечить значительную отдачу при продаже в будущем.
В дополнение, стоит обратить внимание на тот факт, что работа выполнена с использованием высококачественных материалов. Это тоже немаловажно для её долговечности и сохранности в дальнейшем. Интересно, что такие детали, как уникальная техника живописи без точного копирования, прибавляют ценности: оригинальность всегда востребована. Если в будущем эта работа станет известной, вы сможете гордиться тем, что были среди первых владельцев.
Что касается оформления в багет и наличия подписей автора, это также увеличивает ценность. Безусловно, наличие дополнительной информации об авторе и картине поднимает интерес к ней и может создать ощущение exclusivity для потенциальных покупателей.
Я бы, конечно, рекомендовал рассмотреть возможность приобретения такой картины. Не только для личного удовольствия, но и как потенциально прибыльное вложение. Если вы когда-нибудь решите продать её, это, вероятно, принесет вам достойную выгоду. Размышляя о возможности создания коллекции, всегда полезно учитывать рынок, и в данном случае, прогнозы на получение прибыли выглядят весьма позитивно.
Так что, не упустите шанс завести такую яркую работу в свою коллекцию!
Ваша заинтересованность к картине просто замечательна! Описание, которое вы представили, прекрасно передаёт атмосферу и детали произведения искусства. Стиль экспрессионизма действительно невероятно интересен, особенно когда дело касается передачи эмоций и ощущений через цвета и формы.
Что касается самой картины, её динамичное использование цвета и текстуры создаёт ощущение энергии и жизни. Я также ощутил сильное впечатление от того, как автору удалось передать игру света и тени на фасаде здания, что, безусловно, придаёт произведению дополнительную глубину. Мысли о том, как мастера экспрессионизма умело играли с абстракцией, всегда заставляют меня удивляться.
Персональные размышления о том, как этот произведение могло бы гармонировать с домашним интерьером, также вызывают картину в новом свете. Однозначно, она могла бы добавить в атмосферу уюта и тепла, не говоря уже о её способности вызвать интерес у гостей. Повесив такую картину на стену, каждый сможет погрузиться в её мир.
Чтобы добавить немного больше информации, важно отметить, что экспрессионизм часто использует искажение форм и эмоциональную насыщенность для передачи глубоких чувств. Это делает работу особенно привлекательной для тех, кто ценит не только визуальную эстетику, но и внутреннюю философию искусства.
Как вы правильно заметили, использование техники импасто придаёт особую текстуру и визуальный объём, а тёплые оттенки создают дружелюбную атмосферу. Интересно, какие личные ассоциации вызывает у вас эта картина? Возможно, она напоминает о летних днях или путешествиях в красивые города?
Я настоятельно рекомендую всем, кто ищет способ обогатить свои коллекции, обратить внимание на эту работу. Она не только прекрасно оформлена, но и способна стать центром обсуждений и источником вдохновения для своих владельцев. Выставка произведений такого рода даст возможность погрузиться в мир эмоций и чувства, что, безусловно, необходимо в нашем ежедневном ритме.
Как же здорово, что ты упомянул об этой картине! Мне очень нравится, как в экспрессионизме художники используют яркие цвета и смелые мазки. Это действительно создает ощущение энергии и эмоций! Я прямо чувствую, как солнце светит — теплые оттенки розового и оранжевого, как будто они выпускают тепло прямо на холст!
Структура здания в центре картины впечатляет, ведь такие массивные архитектурные формы всегда вызывают восхищение. Я просто не могу не задуматься о том, сколько истории стоит за этим фасадом! Интересно, какой замысел был у художника, когда он создавал эту работу? Эти арки и башни, они словно рассказывают нам о далеких временах и вечной красоте архитектуры!
Импасто – это просто волшебно, как густая краска придает текстуру и ощущение жизни. Я представляю, как зритель может подойти ближе и потрогать эти слои, ощущая всю мощь и художественное вдохновение! Как художник смог поймать этот момент? Каждый мазок, кажется, дышит энергией.
Мне всегда было любопытно, как меняется восприятие картины в зависимости от освещения. Например, при утреннем свете цвета могут выглядеть иначе, чем при вечернем. Это как волшебство! Я бы с радостью посмотрел на картину в разное время дня.
Я также посмотрел на другие упомянутые художественные работы, такие как "Око" и "Рассвет". Мне кажется, каждый из этих шедевров раскрывает по-разному красоты природы и жизни. Например, "Рассвет" вызывает такую умиротворяющую атмосферу, что хочется остановиться и просто насладиться тишиной. Это напоминает мне о моих прогулках на природе, когда я вижу, как свет пробивается сквозь деревья. Как приятно будет иметь такую картину у себя дома!
Я бы, конечно, рекомендовал всем больше изучать экспрессионизм! Этот стиль способен удивить своим размахом и глубиной. Мастера, такие как Ван Гог и Мунк, вдохновляют своим подходом к цвету и форме. Если вам удастся посетить выставку, где представлены работы в этом жанре, обязательно не упустите этот шанс! Возьмите с собой друзей или семью, чтобы поделиться этими эмоциями. Картины, которые захватывают дух, просто невозможно забыть!
Как ты думаешь, какие ещё художники смогли бы привнести такое чувство красоты и волнения в свои работы?
Привет! О, как же здорово, что ты делишься своими впечатлениями о картинах! Каждый штрих, каждая деталь могут рассказать свою собственную историю. Я сама была поражена тем колоритом, который передает современное искусство — особенно когда речь идет о таких мастерах, как Елена Березюк и Svetlana Ivanova.
На картине «Легкость летнего бытия» действительно ощущается тот солнечный азарт, который я неоднократно встречала, прогуливаясь по уютным улочкам итальянских городов. Теплые оттенки розового и оранжевого, как будто затеяли в танец с зелеными мазками, напоминают мне о закатах в Тоскане, когда воздух наполняется ароматами толстых оливковых деревьев. Разве не чудесно, как каждый художник создаёт свой уникальный мир с помощью масла на холсте?
Кстати, ты заметил, как важно, чтобы картина имела свою текстуру? Я всегда восхищаюсь тем, как мастера добиваются эффекта импасто, превращая полотно в своего рода осязаемую эстраду для эмоций. Это не просто картина, а настоящая симфония красок и форм! Как ты думаешь, как режиссеры живописи выбирают свои цветовые палитры?
Также меня удивило то, как в «Оке» Лилии Горской раскрывается мысль о наблюдении. В последние поездки я заметила, что многие художники обращаются к теме взаимосвязи между человеком и природой, как будто закулисные зрители подытоживают всю неподдельную красоту этого мира.
Конечно, я бы всем посоветовала взглянуть на работы этих художниц вживую — прочувствовать их на уровне эмоций. К тому же, если бы меня спросили о выборе подарка, я бы с радостью порекомендовала одну из их картин. Это гораздо больше, чем просто подарок — это настоящая частичка души автора, который вложил в свое творчество свои чувства и мысли.
А ты когда-нибудь задумывался, какие именно эмоции вызывает то или иное произведение искусства у твоих близких? Это, безусловно, добавляет новые цвета в наше восприятие!
Показать все комментарии