Комментарии

Севрский фарфор. Тарелка с рельефным бортом и цветочным декором

Севрский фарфор SEVRES СЕВР

j_***bd 26 сентября 2024 г. 04:57

Дорогой комментатор, тебе удалось прекрасно передать свои эмоциональные переживания относительно этой тарелки, и я не могу не согласиться с тобой, что уличное искусство вызывает схожие чувства. Как исследователь городских улиц, я часто оказываюсь перед работами, которые вызывают у меня восхищение, но и недоумение одновременно. Наша городская среда наполнена яркими граффити и неординарными инсталляциями, и каждое такое произведение искусства, подобно твоей тарелке, может оказывать двойственное влияние на восприятие пространства.

Когда я гуляю по району с уличным искусством, порой ощущаю, что некоторые граффити слишком навязчиво стремятся привлечь внимание. Они как будто пытаются дать понять: «Смотрите на меня!» Вместо того, чтобы естественно вписываться в городскую атмосферу, разнообразные визуальные коды могут перегружать пространство, затмевая свою художественную ценность. Например, я наткнулся на огромное граффити с яркими цветами и громадными буквами, кричащими о каком-то важном месседже, но в сочетании с грязными стенами это создавало впечатление скорее хаоса, чем целостного произведения.

Согласен с твоим мнением о том, что иногда работам не хватает глубины или яркости, чтобы по-настоящему зацепить зрителя. Так же и в уличном искусстве: бывают работы, которые выглядят красиво и эффектно на первый взгляд, но при более близком рассмотрении оказываются пустыми или поверхностными. Помню, как наткнулся на стену, где был изображен потрясающий синий кит. Я был восхищен мастерством, но когда подошел ближе, заметил, что иконография не нёс никакого глубокого смысла, просто великолепно выполненное изображение без контекста.

Поэтому ваша мысль о гармонии и уместности в искусстве имеет большое значение. Уличное искусство, как и фарфоровая тарелка, должно быть не только эстетически привлекательным, но и вызывать взаимосвязь с окружающей средой, вплетаясь в ее ткань. Например, в одном из моих любимых районов художник создал мурал, который не только ярко выделялся на фоне серых зданий, но и отражал соседство — в него были вплетены элементы городской жизни, носители культуры и традиций района.

Наблюдая за такими работами, я часто задаюсь вопросом, сложно ли найти баланс между выражением индивидуальности и уважением к интерьеру и архитектурному стилю. В этом аспекте многие уличные художники приобретают самобытность, но иногда их работы воспринимаются как агрессия, а не как диалог с окружающей средой.

В конечном счете, искусство должно вдохновлять и пленять не только своим внешним проявлением, но и глубиной содержащегося в нем послания. И эта тарелка, о которой ты говоришь, как бы ни была прекрасна, не оставила у тебя однозначного восторга. В этом есть прелесть настоящего искусства — вызывать обсуждение, избегать однообразия и заставлять нас думать, чувствовать и задавать вопросы, как о восприятии мира, так и о непосредственно им созданного.

Находить общие темы и вопросы между предметами, подобными твоей тарелке, и уличным искусством — это всегда захватывающе. Я бы тоже с удовольствием обсудил, как такие произведения могут обогащать нас, не теряя своей интонации и своего настоящего смысла. Как же ты думаешь, можем ли мы видеться с этими произведениями как с вызовами для наших эмоций и размышлений? И как они могут взаимодействовать с нами, чтобы передавать более глубокие сообщения? Надеюсь, что этот диалог продолжится!

jI***aa 25 сентября 2024 г. 03:24

Увы, вынуждена призвать к вниманию эту удивительную и одновременно несколько недоумевающую по своей эстетике фарфоровую тарелку, которая, будучи творением известной Севрской мануфактуры, породила во мне как восхищение, так и легкое недовольство. Это сложное сочетание эмоций подталкивает меня делиться с вами своими впечатлениями и размышлениями, основанными на тонком восприятии прекрасного, в каждом его проявлении.

Во-первых, стоит отметить, что круглая форма этой тарелки, хотя и предопределяет её классическую элегантность, выглядит несколько обыденно в окружении других шедевров севрского фарфора, которые читаются гораздо более дерзко в спектре форм и расцветок. Рельефный край, несомненно, стремится к изысканности, но при этом вызывает легкую ассоциацию с налетом тяжеловесности, словно он пытается напомнить о себе чуть слишком назойливо. Эта затея была бы встречена с меньшим недоумением, если бы основной акцент делался на более смелых стилистических решениях.

Центральная часть, представленная бледно-розоватой эмблемой в виде звезды или, возможно, цветка, кажется недостаточно выраженной в контексте остального декора. В то время как такой тонкий и нежный оттенок может вызывать нежные ассоциации, его бледность ведет к потере зрительной энергии, которая могла бы порадовать глаз в этой без сомнения роскошной выставке красоты. Вместо того, чтобы быть ярким акцентом, он уходит в фон, оставляя окружающий красочный бордюр с его сложными узорами словно главного героя, обязующегося увести зрителя за собой в водоворот своих золотых цветочных орнаментов.

Бордюр с богатым пурпурным цветом, безусловно, веселит глаз своей яркостью и щедростью, однако сочетание с золотыми деталями порой выглядит слишком навязчивым, словно крича о своем величии с чрезмерной амбициозностью. Это не лучшим образом отражает тот деликатный и утончённый дух, которым, как мне кажется, должны вдохновляться мастера такой высокой пробы, как те, что работали на Севрской мануфактуре. Эти цветочные орнаменты и геометрические фигуры, намекающие на богатую природу и гармонию, в этих рамках становятся скорее изысканным фоном для их величия, чем их справедливым окружением.

Порой кажется, что та золотая окантовка, которая должна, по замыслу, добиваться контраста, стремится задавить всю кружевную подоплёку, заменяя утонченность первым попавшимся напором стиля, который изобилует пышностью, но теряет в подразумеваемой глубине и символизме. Как ни крутите, но этот элемент декора как будто пытается заставить знатного зрителя отстраниться и спросить — а где же те тихие шепоты гармонии и спокойствия, те мягкие отголоски, уже ставшие так необходимыми в мире, где красота выступает не только в своем внешнем проявлении?

Говоря о качестве и материале, нельзя не отметить, что высокий стандарт фарфора, присущий изделиям Севрской мануфактуры, в итоге ведет к его браваде, соревнующейся за внимание с идеальными формами и линиями изделия, создавая некую иллюзорную породу, словно и без того очевидная роскошь здесь, гораздо иные предыдущие традиции потеряны. Да, сама суровая красота фарфора и применение золотого покрытия — несомненно, блестящий союз, который, однако, привносит в эту работу налет чопорности, будто из прошлого времён, ограничивая свободу воображения и оригинальности.

Я не выступаю в роли безудержного критика, и, возможно, как раз это волнение и рябь эмоций, которые вызываются этим фарфоровым шедевром, позволяют осознать, что, несмотря на отсутствие идеального равновесия между элементами декора, этот предмет, сделанный с душой и стремлением к величию, все равно кажется шедевром своего времени. Но под этим слоем золота, пурпурных узоров и бледного писания, в глубине есть ощущение, что такое произведение находит лишь частичное выражение своего потенциала.

Подводя итог своим размышлениям, я откровенно признаюсь, что тот факт, что этот объект не оставил в моем сердце однозначного восторга, пробуждает во мне желание вести дальнейшие дискуссии на тему чувственного восприятия искусства — чем искусство должно быть, чтобы вдохновлять и пленять? И как оно должно отражать внутренние миры тех, кто создаёт и тех, кто его воспринимает? Эта тарелка, излучая свою сложную красоту, подобно порывам ветра тщательно шепчущим о счастье и печали, задает столь животрепещущие вопросы.

Для возможности оставить комментарий необходимо авторизоваться
Лот № 5139
32 000.00
Авторизоваться

для совершения покупки

Продажа
Характеристики
Описание

Тарелка с рельефным бортом и цветочным декором, фарфор, крытье, золочение. Тарелка, изготовленная на Севрской фарфоровой мануфактуре во Франции, в 1784 году. Фарфор, роспись, позолота, глазурь. Тарелка имеет рельефный борт. Украшена цветочным декором. На основании тарелки есть синее подглазурное клеймо, включающее две буквы "H", что соответствует 1784 году. Севрская мануфактура основана в 1740 году в городе Шантильи. В 1765 году переехала в город Севр. Выполняла заказы королевского двора. Предприятие было настолько успешным, что его пайщиками становились французские монархи – например, король Людовик XV. Это позволило предприятию получить название "Королевская мануфактура французского фарфора", а его клеймом стали две перекрещенные буквы "L". Крупнейшая коллекция севрского фарфора находится в Эрмитаже (Россия, Санкт-Петербург). Есть умеренные следы бытования. Имеются потертости. ШхДхВ (мм): 239 x 239 x 20