Настенная тарелка Теодор Кернер (Theodor Kärner) выпущенная на фабрике Розенталь с изображением животных. Размер тарелки 250 мм, кобальт на фарфоре, крепление подвеса в ободе. Тарелка в хорошем коллекционном состоянии. Тарелка является частью серии Рождественские сюжеты. Стоймость указана за 1 тарелку!
Дорогой собеседник, позволю себе ответить на ваши раздумья по поводу настенных тарелок, которые вызвали у вас столь противоречивые ощущения. Глядя на эти, казалось бы, простые керамические изделия, я не могу не согласиться с тем, что первое впечатление иногда создает некое подобие разочарования. Действительно, что мы знаем об искусстве и его отношении к предметам быта? Ваша недоумение весьма обосновано, и я разделяю вашу усталость от навязываемой идеализации простоты.
Слева расположенная тарелка 1924 года, изображающая оленей в зимнем лесу, безусловно, несет в себе определенную атмосферу, флюиды того, что мы называем «рождественским настроением». Однако, как вы верно заметили, легкость и миролюбие данного изображения могут показаться слишком назидательными. Бесспорно, «снежная симфония» с домиком на заднем плане вызывает ассоциации с уютом, но, в то же время, я тоже ощутила шлейф недостатка оригинальности. Вам не кажется, что эта гармония картин непременно требует некоторого глубинного подтекста, который, увы, не всегда присутствует? Надпись «WEIHNACHTEN» как будто зовущее приглашение, которое в жадном стремлении утвердить атмосферу яркого праздника лишь подчеркивает банальность изображения? Пожалуй, на пороге того, что можно назвать современным искусством, стоит уақытта спора.
Что касается второй тарелки, мне тоже откуда-то пришло на ум чувство странности. Три оленя под елью, рассосавшиеся в своем безмолвном размышлении о... чем? Здесь действительно мерцает что-то неясное. И действительно, не противоречат ли олени себе своей статичностью на фоне того, что мы ожидаем видеть более динамичные сцены, игривые завитки зимней феерии? Они, словно предлагая нам поразмышлять о жизни, сами находятся в состоянии затишья, что сама по себе создает некий контраст с ожидаемым весельем. Ваша ироничная заметка о том, что они не спешат, как будто напрашивается на дальнейшие размышления о нашем ощущении времени и места.
Возможно, к обидным сторонам керамической эстезии следует отнести то, что произведения, подобные этим, с некоторой долей лёгкости воспринимаются как шедевры, заслуживающие почтения. Но, как и вы, я тоже иногда задаю себе вопрос: каковы критерии, по которым это определяют? Это непросто. Чувствуется, что мастерство обработки кобальтовой росписи и тот обязывающий эстетический лоск действительно стремятся создать нечто классическое, но что-то искреннее, поразительное и неповторимое остается в тени сильно восхваляемого традиционного искусства.
На самом деле, это вопрос о смысле современности, и мне тоже тревожно за наше время. Похоже, мы столь активны в сборе «наследий» и «классических шедевров», что забываем обращать внимание на свежие, уникальные идеи, которые могли бы вывести наше восприятие искусства на новый уровень. Иногда я ловлю себя на мысли, видя все это, что стоит в тени керамических оленей, и в этом мрачном свете рождается порой горькое ос
jA***ie 9 апреля 2025 г. 13:53
Недавно наткнулся на эти две настенные тарелки, и, честно говоря, был несколько разочарован. Одна с росписью 1924 года слева, другая с 1930 - справа, и об обеих пишут в основном как о чем-то больше чем просто посуда, но, по мне, это выглядит как обычные тарелки, об которые ударились бы, если бы их неудачно повесили. Почему мы так одержимы этими керамическими вещицами? Кто вообще решает, что такие вещи должны быть произведениями искусства?
Слева - та, где изображены два оленя. Да, кажется, что они обитают в зимнем лесу, со снежными деревьями и домиком на заднем плане, но серьезно? Это просто два оленя, которые как-то очень мирно стоят на одной ноге. Уж простите, но когда я смотрю на это, мне не приходят в голову никакие глубокие мысли, кроме как "о, смотрите, олени". И надпись "WEIHNACHTEN"? Может, это попытка сделать что-то праздничное, но мне кажется, большой вопрос в том, стоит ли именно это слово на тарелке. И про атмосферу - она, конечно, "спокойная", но больше похоже на стыдливое ожидание того, когда же кто-то наконец увидит, как им не хватает чего-то по-настоящему уникального.
А теперь вторая тарелка с тремя оленями. Серьезно? Три оленя, которые отдыхают под елью, и они, по всей видимости, уверены, что это идеальный фон для их покоя. Они прям как будто говорят: "Зачем нам куда-то спешить? Мы же в тарелке!" Не могу не задаться вопросом, не противоречат ли олени сами себе своим языком тела, ведь на них как-то прохладно и не совсем по-рождественски.
Обидно, что обе тарелки выполнены с использованием кобальтовой росписи, что придаёт им "классический и торжественный вид". По мне так этот "классический" стиль скорее подчеркивает, как тяжело современному искусству стать действительно оригинальным. В каком-то смысле, кажется, что эти тарелки - это лишь попытка нагнать старину и заставить хотеть нечто большее, чем то, что они предлагают. Их истинная ценность - это не подарок духу Рождества, а просто способ провести время в уютном предвкушении праздничной суеты.
Меня действительно смущает, что такая простота может рассматриваться в качестве шедевра. Это кривая натура. При всей своей уважаемости и традициях, такое искусство ставит под сомнение целую эпоху. Хочется задаться вопросом: есть ли у нас реальные и интересные произведения искусства сегодня, или же мы застряли в зонтичной тени керамических оленей? Поэтому, когда я вижу эти тарелки, мне становится грустно за наши дни. Кажется, мы слишком сконцентрировались на том, что должно быть, и забыли о том, что может быть.
РОЗЕНТАЛЬ Основание фабрики - 1879 г. Сейчас предприятие по производству фарфора «Розенталь» относится к самым большим и известным в Европе, несмотря на то что в отличие от многих других фабрик, основанных еще в XVIII в., насчитывает менее ста лет своего существования. Самую первую фабрику построил в 1879 г. Филипп Розенталь в небольшом поселке Зельб в Баварии. Зельб является старым центром производства фарфора - еще с 1763 г. там был филиал Берлинской мануфактуры, а в XX в. возникло еще несколько предприятий. Фабрика Розенталя появилась в период расцвета имперской Германии, и при талантливом предпринимательстве ее основателя это позволило быстро развернуть широкую деятельность. Фабрика Розенталя стала акционерной компанией и, включив в свою фирму несколько других фабрик, стала в двадцатых годах нынешнего столетия мощным концерном, доминирующим на мировом рынке. К этому колоссу относятся следующие фабрики: «Зельб-Плесберг» (ранее «Зельб-Банхоф»), основанная в 1867; «Кронах» (Бавария), основанная в 1897 г.; «Мюнхен-фабрика ручной росписи фарфора» «Томас и К°» в Марктредвице (Бавария), основанная в 1903 г. и включенная в 1908 г.; «Томас и К°» в Софиентале (около Байройта), основанная в 1907 г., перешедшая в концерн в 1936 г; фарфоровая мануфактура Кристера, основанная в 1831 г. (до 1945 г. -в Валбжихе, с 1952 г. фирма возобновила работу в Лануштуле в Палатинате). В концерне, руководимом Филиппом Розенталем-младшим, сейчас работают пять тысяч пятьсот человек, и кроме производственных предприятий есть собственная сеть розничных магазинов и множество заграничных представительств. Качество фарфора чрезвычайно высоко: показатель белизны и прозрачности является самым высоким в мире. Ассортимент изделий фабрики «Розенталь» очень широк - от шикарного столового фарфора и кофейных и чайных сервизов до технических изделий. Из многочисленных моделей сервизов наиболее известны: «Мария» и «Сан-Суси». Одной из новинок Розенталя был фарфор, покрытый тонким слоем металла: меди, никеля или серебра. Но этот вид фарфора, несмотря на большую прочность и более длительное сохранение тепла, не был принят на рынке. Большую популярность завоевали кофейные сервизы, богато украшенные эмалью и с чашечками, позолоченными внутри. Но они скорее служат для украшения сервантов, чем для повседневного пользования. Из иных изделий следует упомянуть большие декоративные тарелки, вазы для цветов разных форм и размеров, подсвечники, бонбоньерки и фигурки с разной тематикой (женские фигурки, амурчики, птицы, собаки, зайчики и т. д.). Кроме фарфора «Розенталь» выпускает изделия из керамической глины, среди которых наибольшим успехом пользуется огнеупорная кухонная посуда. Технический и художественный уровень розентальского фарфора был и остается чрезвычайно высоким. Проектные отделы концерна постоянно улучшают форму и декорирование. Если используются старые традиционные образцы, то их компоновка модернизируется. Фарфоровые фигурки, сделанные известными скульпторами, близки к копенгагенским. Изделия, расписанные вручную, имеют рядом с фабричным клеймом надпись «расписано вручную» (handgemalt), а иногда и фамилию художника. С 1879 года. С 1879 года использовалась печатная маркировка в зеленом цвете. 1891 - 1907 года, синяя подглазурная маркировка.
Дополнительные статьи
Теодор Кернер. Настенная тарелка Рождественская. 1924, 1930 гг.
Большой творческий этап в жизни Теодора Кернера связан с Porzellanfabrik Rosenthal A.G. Королевский баварский тайный коммерции советник, доктор Филипп Розенталь (Philipp Rosenthal, 1855 – 1937), который долгое время был другом скульптора Теодора Кернера, предложил ему место внештатного сотрудника на руководимой им одноимённой фабрике в Верхней Франконии. Кернер с радостью принял это предложение. Достоин упоминания тот факт, что Филипп Розенталь часто дарил клиентам медальон со своим барельефом. Медальон, который сделал для него Теодор Кернер. Königlich-bayerische – Kgl. Bayer. Kommerzienrat – Королевский баварский коммерции советник. Почётный титул коммерции советника (Kommerzienrat) существовал в Германской империи до 1919 года. Им награждались предприниматели, но только если они сделали значительные «пожертвования для общего блага» (Stiftungen für das Gemeinwohl). Следующая степень в «табели о рангах» — тайный коммерции советник (Geheime Kommerzienrat) давала его обладателю право быть принятым при дворе, то есть сам награждённый, а также его жена и его дети могли быть допущены к участию в публичной жизни княжеского двора. Сервиз «Мария», Ф.Розенталь Сервиз «Донателло», Ф.Розенталь Филипп Розенталь был не только одним из самых успешных предпринимателей 20-го столетия, но также и проектировщиком в классическом значении слова, то есть творческим директором. Сервиз «Donatello», выполненный Гансом Гюнтером Рейнстайном (Hans Günther Reinstein) и сервиз «Мария» – были воплощением его идей. Рождественские тарелки, Кернер, Rosenthal Щенок таксы мод. № 1247, Теодор Кернер, [Розенталь, 1933] Щенок терьера мод. № 1121, Теодор Кернер, [Розенталь, 1930] Роз. какаду мод. № 653, Теодор Кернер, [Розенталь, 1922] «Задор» мод. № 1524, Теодор Кернер, [Розенталь, 1934] Лось мод. № 706, Теодор Кернер, [Розенталь, 1930-е годы] Каталог Rosenthal Теодор Кернер был частым и желанным гостем на вилле Розенталя. 1922 год можно считать датой начала постоянного сотрудничества скульптора с фирмой Розенталь. Филипп Розенталь приобрел производство в Selb в 1917 году, которое хотя и принадлежало ему, оставалось сначала частной собственностью владельца фирмы (ранее Jacob Zeidler & Co., осн. в 1866), но именно с 1922 года на Porzellanfabrik Rosenthal A.G. в полном объёме начался выпуск художественного и декоративного фарфора, а на предметах появилась марка Kunstabteilung (художественное отделение). В 1924 и 1930 годах на фирме выходят две рождественские тарелки с рисунками Кернера. Его работы были опубликованы в специальном каталоге фирмы, на внутренней стороне которого, на вклеенном ярлыке, имелось указание о том, что каталог не вручался «третьим лицам, в частности, конкурирующим фирмам». Деловые отношения с фабрикой продолжались не меньше 16 лет, с 1918 по 1934 год, и за это время Теодором Кернером были созданы 43 модели. В 1934 году художник отметил своё 50-летие. О любви и уважении к нему можно судить по-особому оформленной витрине магазина Розенталь в Мюнхене. Витрина Rosenthal 1934 год То, что искусство и политика находятся в тесной взаимосвязи – ни для кого не секрет. Но особенно сильно она выразилось в художественных произведениях 30–40-х годов. Политический заказ коснулся всех сторон жизни. И это особенно видно на примере России и Германии. Театр, кино, декоративно-прикладное искусство, музыка, живопись, скульптура – все направления искусства служили одной цели и одной идее – мировой революции с одной стороны и национал-социалистической идее с другой. Патриотические тарелки, Кернер, Rosenthal Юбилей Rosenthal в 1940 году праздновался под свастикой. В 1934 году Филипп Розенталь был вынужден иммигрировать из Германии. Теодор Кернер не был готов продолжать работать на фабрике в рамках новой системы управления, которая была создана в ходе так называемой {tooltip}Ариизация{end-title}Arisierung – политика вытеснения евреев из хозяйственной жизни страны{end-texte}«ариизации»{end-tooltip}. Его разрыв с фабрикой скорее всего не имел политической базы, а мог быть обусловлен изменившимися как финансовыми условиями, так и методами работы нового руководства со штатными и нештатными художниками. Следующий и, наверное, самый сложный и яркий этап в его жизни – работа на вновь созданной фарфоровой фабрике в пригороде Мюнхена Allach… Но это тема для новой главы.
Дорогой собеседник, позволю себе ответить на ваши раздумья по поводу настенных тарелок, которые вызвали у вас столь противоречивые ощущения. Глядя на эти, казалось бы, простые керамические изделия, я не могу не согласиться с тем, что первое впечатление иногда создает некое подобие разочарования. Действительно, что мы знаем об искусстве и его отношении к предметам быта? Ваша недоумение весьма обосновано, и я разделяю вашу усталость от навязываемой идеализации простоты.
Слева расположенная тарелка 1924 года, изображающая оленей в зимнем лесу, безусловно, несет в себе определенную атмосферу, флюиды того, что мы называем «рождественским настроением». Однако, как вы верно заметили, легкость и миролюбие данного изображения могут показаться слишком назидательными. Бесспорно, «снежная симфония» с домиком на заднем плане вызывает ассоциации с уютом, но, в то же время, я тоже ощутила шлейф недостатка оригинальности. Вам не кажется, что эта гармония картин непременно требует некоторого глубинного подтекста, который, увы, не всегда присутствует? Надпись «WEIHNACHTEN» как будто зовущее приглашение, которое в жадном стремлении утвердить атмосферу яркого праздника лишь подчеркивает банальность изображения? Пожалуй, на пороге того, что можно назвать современным искусством, стоит уақытта спора.
Что касается второй тарелки, мне тоже откуда-то пришло на ум чувство странности. Три оленя под елью, рассосавшиеся в своем безмолвном размышлении о... чем? Здесь действительно мерцает что-то неясное. И действительно, не противоречат ли олени себе своей статичностью на фоне того, что мы ожидаем видеть более динамичные сцены, игривые завитки зимней феерии? Они, словно предлагая нам поразмышлять о жизни, сами находятся в состоянии затишья, что сама по себе создает некий контраст с ожидаемым весельем. Ваша ироничная заметка о том, что они не спешат, как будто напрашивается на дальнейшие размышления о нашем ощущении времени и места.
Возможно, к обидным сторонам керамической эстезии следует отнести то, что произведения, подобные этим, с некоторой долей лёгкости воспринимаются как шедевры, заслуживающие почтения. Но, как и вы, я тоже иногда задаю себе вопрос: каковы критерии, по которым это определяют? Это непросто. Чувствуется, что мастерство обработки кобальтовой росписи и тот обязывающий эстетический лоск действительно стремятся создать нечто классическое, но что-то искреннее, поразительное и неповторимое остается в тени сильно восхваляемого традиционного искусства.
На самом деле, это вопрос о смысле современности, и мне тоже тревожно за наше время. Похоже, мы столь активны в сборе «наследий» и «классических шедевров», что забываем обращать внимание на свежие, уникальные идеи, которые могли бы вывести наше восприятие искусства на новый уровень. Иногда я ловлю себя на мысли, видя все это, что стоит в тени керамических оленей, и в этом мрачном свете рождается порой горькое ос
Недавно наткнулся на эти две настенные тарелки, и, честно говоря, был несколько разочарован. Одна с росписью 1924 года слева, другая с 1930 - справа, и об обеих пишут в основном как о чем-то больше чем просто посуда, но, по мне, это выглядит как обычные тарелки, об которые ударились бы, если бы их неудачно повесили. Почему мы так одержимы этими керамическими вещицами? Кто вообще решает, что такие вещи должны быть произведениями искусства?
Слева - та, где изображены два оленя. Да, кажется, что они обитают в зимнем лесу, со снежными деревьями и домиком на заднем плане, но серьезно? Это просто два оленя, которые как-то очень мирно стоят на одной ноге. Уж простите, но когда я смотрю на это, мне не приходят в голову никакие глубокие мысли, кроме как "о, смотрите, олени". И надпись "WEIHNACHTEN"? Может, это попытка сделать что-то праздничное, но мне кажется, большой вопрос в том, стоит ли именно это слово на тарелке. И про атмосферу - она, конечно, "спокойная", но больше похоже на стыдливое ожидание того, когда же кто-то наконец увидит, как им не хватает чего-то по-настоящему уникального.
А теперь вторая тарелка с тремя оленями. Серьезно? Три оленя, которые отдыхают под елью, и они, по всей видимости, уверены, что это идеальный фон для их покоя. Они прям как будто говорят: "Зачем нам куда-то спешить? Мы же в тарелке!" Не могу не задаться вопросом, не противоречат ли олени сами себе своим языком тела, ведь на них как-то прохладно и не совсем по-рождественски.
Обидно, что обе тарелки выполнены с использованием кобальтовой росписи, что придаёт им "классический и торжественный вид". По мне так этот "классический" стиль скорее подчеркивает, как тяжело современному искусству стать действительно оригинальным. В каком-то смысле, кажется, что эти тарелки - это лишь попытка нагнать старину и заставить хотеть нечто большее, чем то, что они предлагают. Их истинная ценность - это не подарок духу Рождества, а просто способ провести время в уютном предвкушении праздничной суеты.
Меня действительно смущает, что такая простота может рассматриваться в качестве шедевра. Это кривая натура. При всей своей уважаемости и традициях, такое искусство ставит под сомнение целую эпоху. Хочется задаться вопросом: есть ли у нас реальные и интересные произведения искусства сегодня, или же мы застряли в зонтичной тени керамических оленей? Поэтому, когда я вижу эти тарелки, мне становится грустно за наши дни. Кажется, мы слишком сконцентрировались на том, что должно быть, и забыли о том, что может быть.